Совсем не дежа вю

Сейчас трудно вспомнить, когда точно оформилась эта идея – все-таки завершить несвершенное в прошлом году – совершить восхождение на Белуху. Но к Новому году предложение Дмитрия Ефимова уже было известно всей команде «алтайцев», а весной стало однозначно понятно: идем! Практически в том же составе, почти в те же июльские дни, по тому же узнаваемому маршруту – казалось, эффект-де жа вю неминуемо станет нашим спутником. Как бы не так! Мы планировали и предполагали, а Алтай преподносил нам сюрпризы, и не всегда приятные и легкие.

Старт затянулся на добрых часа два, и точно совпал с начавшимся промозглым, по-осеннему нудным дождем. Над горами висели низкие облака, безрадостно сыпавшие на нас сырость. «Да, погода на Алтае в этом году дождливая, прогноз на ближайшие дни не самый благоприятный», - сообщил Сергей Палыч.

А мы не пытались загадывать, как сложится наше путешествие, удастся ли подняться на вершину, мы помнили, что увидим ее только через три дня, и эти три дня будут непростыми, и сначала нужно дойти до озера Ак-Кем, а там увидим.

 Путь легче, когда знаешь, каков он, когда не нужно спрашивать с надеждой гидов: «Далеко еще?» «Когда закончится этот долгий подъем?» Легче, конечно, было тем, кто шел по этой тягучей и более грязной, чем год назад, тропе уже во второй раз. А новичкам приходилось и сейчас, и потом переживать все наши прошлогодние ощущения впервые. Сколько раз за эти первые дни они позволили себе посомневаться: «А зачем я здесь? Что мне нужно на этой вязкой не кончающейся тропе?»

Михаил Баранов справедливо заметит однажды: «Вернувшись год назад с Алтая, мы показывали живописные картинки алтайских лугов, дивные панорамы гор, увлеченно рассказывали, какое это было необыкновенное приключение – вводя в заблуждение наших слушателей. Но когда идешь с рюкзаком вверх и вверх, видишь только свои испачканные в грязи ботинки, хлюпающую или осыпающуюся тропу и вид сзади идущего перед тобой. А у него еще стоп-сигналы не работают, и ты периодически врезаешься в его рюкзак, если не умеешь держать дистанцию. И никаких красот особо не замечаешь».

Желая разнообразить наше путешествие, мы надеялись, что Александр Цыганов все-таки захватит с собой гитару. Но он, взвесив собранный рюкзак, благоразумно оставил ее дома. Поэтому гитару пришлось покупать в Барнауле. «Мы хотим петь под гитару!» — упрямо настаивала женская половина туристов, а значит, мужчинам приходилось ежеутренне решать, кто понесет гитару в этот день. В итоге вечером играть и петь этот человек уже был не в состоянии. Но желание было исполнено: несколько музыкальных вечеров получились отличными, однажды пропели до рассвета. А Саша только вздыхал: «Надо было учиться играть на губной гармошке!»

 Утренние и вечерние туманы, наползающие на места наших стоянок со стороны гор, порой приносили все тот же мелкий дождь, тучи кругами ходили над Кучерлой, над знакомыми долинами, время от времени просыпаясь на нас то изморосью, а то и снежной крупой, пронзительный ветер заставлял немедленно надевать теплые куртки. Все было иначе. Даже цветы цвели другие. Но никто не заблудился, а первым серьезным сюрпризом стал подъем на перевал Кара-Тюрек. Внизу, над самой красивой стоянкой, сияла удивительной красоты радуга, а там, вверху, дорога на перевал скрылась в тумане, который на самом деле оказался метельной тучей, безжалостно осыпавшей нас колючим мокрым снегом и пронизывавшей сильным боковым ветром. Здесь был последний сеанс связи с Большой землей, и казалось странным, что где-то     далеко-далеко стоит 35-градусная жара, а мы даже 10-минутный привал не можем себе позволить, потому что холод одолевал моментально. «Чего стоим? Холодно! Пойдемте скорее», — подгоняли самые нетерпеливые Лия, Саша Цыганов, Дима Дмитренко. И опять – вверх, по мокрой снежной, разбитой лошадиными копытами тропе, на перевал Кара-Тюрек, скрытый в снежной круговерти. Где-то параллельно с нами, то опережая нас, то отставая, идет группа украинских туристов. Мы уже улыбаемся и здороваемся при встрече, пересекаясь на бесконечных алтайских тропах, ведут которые к одной цели – Ак-Кемскому озеру. Украинцы останутся там, с лимонно-голубым флагом, который они водружают на стоянках рядом со своими палатками, мы пойдем дальше.

Если в прошлом путешествии мы, утомленные солнцем, с наслаждением припадали к журчащим ручейкам с ледяной кристально-чистой водой, то в этот раз самым желанным становился горячий чай из термоса, а с имбирем и лимоном – лучшее средство для восстановления сил!

Сергей Палыч не позволял нашей немаленькой группе из четырнадцати человек растягиваться длинной гармошкой. Да, пришедшим на привал последними приходилось отдыхать меньше, чем стремительным лидерам, но мы шли примерно ровно и вместе. А самые медленные порой слышали непреклонное решение Палыча: «Теперь ты пойдешь за мной». И только Диме Дмитренко, лишенному возможности лететь вперед, оставалось тяжко вздыхать. Привалы были короче и, кажется, реже, но те, кто по праву мог назвать себя опытными путешественниками (все-таки второй год подряд шагаем по алтайским тропам!) убеждали себя, что чувствуют себя отлично, дышится нормально и сил еще предостаточно. Сложнее было новеньким. Знакомые мысли одолевали их. «А почему мы не едем на лошадях?» — на одном из нелегких подъемов интересовался как бы между прочим Алексей. Или философское: «Вот, например, женщины вообще по жизни выносливее», — рассуждал Виктор, для которого поход стал подарком ко дню рождения. А Ира, еще не очень догадываясь о возможностях своей выносливости, пыталась пожалеть о том, что согласилась на трудности походной жизни: «Лучше бы я купила босоножки». Но потом, чуть отдохнув, сообщала: «Я буду ныть и хныкать, но все равно дойду».

Наше путешествие опять было авантюрным. Да, мы были готовы к трудностям, да, мы основательно подготовились и несли с собой настоящие горные ботинки, в которых можно уверенно карабкаться по ледово-снежным склонам в кошках, но у нас в запасе не было ни одного лишнего дня на случай непогоды! А непогода сопровождала нас в первые дни постоянно. Если в прошлом году в идеальных условиях мы не смогли подняться на вершину, то сейчас алтайские дожди и промозглые ветра испытывали нас на прочность с самого начала. Не пройти ли нам этот путь до Ак-Кема не в три, а в два дня – легкомысленно фантазировали мы. «Я дойду», — уверенно утверждал Дима. Кто бы сомневался! И дошел бы, но Палыч был начеку – идем в едином темпе.

Ак-Кемское озеро встретило нас знакомым пейзажем: Белуха, отраженная в молочной глади озера, маки и эдельвейсы на берегу, желтая обеденная палатка и – натопленная баня, такая долгожданная после дождей и метелей. «А вот баней я советовал бы не увлекаться, — неожиданно пресек наши мечты Сергей Палыч. - Не расслабляйтесь, вы же должны совершить подвиг. Завтра в путь, в горы».

 

«I hate kurumnik!», или Лучше бы я умер вчера

У нас не было ни одного запасного дня. У нас не было дневки, чтобы просто перевести дух и восстановить силы. Утром следующего дня мы собирали рюкзаки, придирчиво откладывая в сторону ненужные там, наверху, вещи, делили продукты, которые берем с собой в горы – на пять дней. Оценив размеры продуктовых запасов, которые мы должны унести с собой, сообща пришли к мысли, что принимать пищу в горах мы будем очень много и часто. Впоследствии оказалось, что как минимум треть нашей потребительской корзины явно была сверх нормы. Но зато не пришлось нести несколько палаток и часть снаряжения – все это дожидалось нас на Томских стоянках, куда уже ушла предыдущая группа. Из десяти человек этой группы в горы отправились четверо, из них только двое смогут подняться на вершину.

Мы уже не удивлялись потяжелевшим рюкзакам – их вес казался вполне подъемным, мы радовались тому, что несущуюся с ледника речку можно перейти по мостику, а не прыгая по камням, мы восхищались красотой не виданных ранее пейзажей – островкам розовых цветов среди множества бегущих ручейков. Но это был путь по курумнику – каменистым грядам, воспоминания о которых отчетливо сохранились в памяти. Перебирались – перепрыгивали с камня на камень, в негнущихся горных ботинках, с увесистым рюкзаком. До сих пор кажется чудом, что этот путь удалось пройти без травм и повреждений.

Путь до Томских стоянок, где готовятся к восхождению и откуда стартуют все уходящие на вершину, — и в этом году был непростым. Мы шли большей частью не по ледяному полю, а по каменистым россыпям, появились трещины, которых не было в прошлом году, их осторожно обходили и все-таки заглядывали внутрь. Под ногами шуршали, осыпаясь, камни, а под ними голубел лед, и ботинки на склоне неудержимо скользили вниз. Тропа казалась немного легче, чем год назад, дышалось свободнее, никто не проваливался в ледяные ручьи, шумящие под снегом, шли единой группой, но до Томских добрались уже в глубоких сумерках, из последних сил вскарабкались на крутую каменную насыпь. Внимательный Миша Судариков встречал наверху, помогал снять рюкзаки. Наконец встретились со вторым нашим гидом – дочерна загорелым, веселым Андреем Бондаровичем. Он отправил одну группу на Белуху и встречает нас на подступах к Томским: «О, молодцы, хорошо подготовились, теперь идете в правильных ботинках».

В домике спасателей наши новые участники группы делились впечатлениями, опять стараясь вспомнить, как же случилось, что они добровольно согласились на такие испытания и непривычные тяготы. «Папа, представь, что ты в армии», — цитировал сына Алексей, полностью соглашаясь с ним. «Лучше бы я умер вчера», — осознав, что каждый следующий день ничуть не легче предыдущего, сообщал Александр. Он-то как раз проваливался в снег чаще других, от широты души нагрузив себе самый тяжелый рюкзак. Вон, колбаса не поместилась и выглядывает из свернутого коврика вместе с резиновыми тапочками.

…»Арбуз», знаменитый среди восходителей на Белуху тренировочный склон, блестел под ослепительным горным солнцем. На небе ни облачка, солнце греет по-летнему. Ручей на склоне совсем не слышен – его завалило снегом. Два ворона нарушают снежное безмолвие громкими тревожными голосами. Белуха – вот она, совсем рядом, идти бы наверх сегодня – погода идеальная! – но тренировки перед восхождением обязательны, их не пропускают даже профессиональные альпинисты, а у нас одна часть группы вообще не умеет обращаться со снаряжением – страховками, ледорубами, а другая, кажется, все забыла.

Даже занятия на «арбузе» принесли новые впечатления и добавили экстрима. Растаял снег, и водопадом прорвался ручей, через русло которого мы перепрыгивали по веревкам. Солнце жарило так, что снежная баба растеряла все тщательно вылепленные утром формы. А мы карабкались по склону, вспоминали, как идти в связках, как страховаться, зарубаться ледорубом, шагать в «кошках» вверх и вниз, стараясь «не гладить склон», а уверенно ступать, чтобы «кошки» держали надежно. Неопытные, мы еще не знали, что эти навыки нам пригодятся совсем скоро.

«Не тормозите, давайте идите поактивнее, — тщетно призывал Андрей на следующий день, когда вся команда отправилась с Томских вверх с единственной целью – дойти до Белухи. – Такие условия раз в двадцать лет бывают!» Наша немаленькая команда должна преодолеть два перевала, пройти по снежным полям-сковородкам и разбить у подножия Белухи штурмовой лагерь. Отныне все три дня до возвращения на Томские стоянки мы будем идти в связках по четыре человека и выбирать темп движения, приемлемый для каждого в связке. Это уже новый для всех маршрут – длинная тропа по огромному снежному полю, окруженному горами, которое неслучайно названо «сковородкой» из-за того, что солнце здесь поистине жарит, температура достигает 30 градусов. А мы идем, замотанные арафатками по самые глаза, в одежде с длинными рукавами, вымазанные солнцезащитным кремом – стараемся максимально уберечься от солнца. И только гиды пижонски шагают раздетыми по пояс. Снега много, но спасибо предыдущим группам за пробитую тропу – нам легче, чем им. С гор шумят камнепады, срываются небольшие снегопады, а мы обходим роскошную, невероятной красоты трещину, встречаем на узкой тропе группу усталых польских альпинистов, и они, идущие с вершины, с готовностью уступают нам дорогу. «Дзенькуе, панове!» Вы ТАМ были, мы еще только на пути.

Поднимаемся на перевал Берельское седло и оказываемся практически в туристском лагере. Здесь и альпинисты, как уже вернувшиеся с вершины, так и готовящиеся к восхождению, здесь и горные туристы – те, кто не стремится подниматься на гору, а преодолевают многочисленные перевалы. Отсюда открываются потрясающие виды – горные хребты видны за десятки километров. На горизонте возвышаются пять вершин знаменитого алтайского плато Укок, расположенного на границе с Монголией. Далеко внизу изумрудными пятнами зеленеют поляны, а здесь – мир, где есть только два цвета – белый и синий, только два пространства – снег и небо. Следы человека пересекают склон – это уходит тропа дальше наверх на Белухинский перевал, но их ненадежность и непрочность заметна сразу: сошли лавины, засыпали тропу, и ее нужно торить заново. Люди – временные гости этих мест, здесь это чувствуется особенно ясно, пробуют преодолеть, покорить, казаться сильными. Этот мир нельзя покорить, можно попытаться понять его законы, и, может быть, он позволит пройти чуть дальше, подняться чуть выше.

Все выше поднимаемся и мы. Шаг в шаг, друг за другом упорно идем по снежной тропе. Справа – взбегает вверх склон, с которого не так давно сошли лавины, засыпав тропу, слева – уходящая вниз снежная бесконечность. Ботинки проваливаются в рыхлый снег с голубыми тенями, идем медленно – останавливаемся через 20-30 шагов. С такой готовностью мы падаем на рюкзаки, получив минуты передышки! Спиной на склон, лицом – к фантастической панораме алтайских гор и зеленеющих внизу долин. Сергей Палыч, с нашлемной видеокамерой, иронично комментирует нашу опасную непредусмотрительность: «Уважаемые телезрители! Посмотрите, вся банда села спиной к лавиноопасному склону…» Н-да! Склон нужно контролировать, но мы беспечно думаем, что нас опасности обойдут стороной, а еще безгранично верим нашим гидам – Андрею и Сергею Палычу. Хотя мы, наверное, вообще не способны думать под конец этого долгого дня пути по снегам под палящим солнцем. «Набрали каких-то по объявлению в туризм, — Палыч суров, но справедлив: — Под рюкзаки! Вперед!» Потом мы еще решим устроить несанкционированный привал прямо на скрытой под снегом трещине… Андрей только вздыхает: мы по-прежнему дилетанты, не понимающие опасностей, которые подстерегают в горах.

Штурмовой лагерь устроили у подножия Белухи. «Кто разрешил ставить палатки выше по склону, чем у гидов?» — восклицает Палыч, борясь вовсе не за соблюдение субординации, а за нашу же безопасность. Здесь лавиноопасное место, вон там, чуть выше, несколько лет назад погибла под лавиной группа белорусских альпинистов – пренебрегли требованиями безопасности. Как это — ставить палатки на снегу? Утаптываем снег, закрепляем углы палатки ледорубами. Топим снег для чая и супа – тоже новый опыт. «А вот кому регидрону?» — зазывает Андрей Дубченко: тяжелый путь под солнцем мог привести к обезвоживанию и стоит компенсировать потерю жидкости. Быстро холодает. Только что можно было загорать, но солнце скрылось за горой, и уже все облачились в пуховики и ждут с нетерпением горячего чая. Завтра ранний подъем – на Белуху уходят часов в 5 утра. Но погода начинает портиться: появляются облака, вершина скрывается в тумане.

 

Вершина

«Я был уверен, что из штурмового лагеря наверх пойдут 3-4 человека, — вспоминал Дмитрий Ефимов. — И когда Сергей Палыч сказал, что на восхождение ушли девять из двенадцати, не поверил». Они с Игорем Черновым остались на Ак-Кеме. Так получилось – горы и перевалы диктовали свои условия, здоровье неожиданно подводило. Штурмовой лагерь стал верхней точкой маршрута еще для трех членов команды. Так, из 14 человек на вершину пошли девять.

Не в 5 утра, а в 7. Палыч долго смотрел на хмурящееся небо, взвешивал все «за» и «против». Вершину уже не было видно за облаками, но путь до нее – крутой склон с ниточкой-тропой – еще оставался различимым. «Идем! — принял он судьбоносное решение. – Но имейте в виду: погода стремительно портится, и мы должны двигаться очень динамично, не отставая, иначе будет совсем сложно».

Крутизна достигала 50 градусов, рыхлый, но еще довольно плотный снег позволял уверенно шагать по следам впереди идущих. «Осторожно! Трещина!» — предупреждал Андрей и страховал нас, пока мы перебирались рядом с разверстым в снегу разломом. Он уходил внутрь и куда-то в сторону, притягивая взгляды жутковатыми голубеющими пещерами, причудливыми сосульками-сталактитами – как будто заглядываешь во внезапно приоткрывшийся параллельный мир и неудержимо хочется смотреть в него, не отрываясь. И вдруг поднимаешь глаза на идущих впереди, и становится страшно от того, по какому гребню они поднимаются, потому что сейчас придется карабкаться там же, упираясь коленками, изо всех сил страхуясь ледорубом. Начинаешь понимать, насколько важны умения, приобретенные на «арбузе», насколько важна точность и правильность движений: воткнуть ледоруб в снег (не в то же место, куда вонзал его тот, что идет перед тобой!), потом – шаг левой, шаг правой. И дальше – так же на три такта, контролируя каждое движение. Понимаешь, что от собственной сосредоточенности и уверенности зависит безопасность еще троих человек, тех, что идут с тобой в одной связке. Видны бескрайние просторы вокруг, немыслимая крутизна склона, но здесь не время и не место ни для испуга, ни для восхищения невероятными красотами. А впереди метель закружила так, что теряется в снежной дымке кромка склона, ветер налетает порывами и, кажется, снесет сейчас.

Дальше шли уже в пуховиках, тщетно пытаясь отворачиваться от колющей лицо снежной крошки, стараясь разглядеть тропу и не отстать – предыдущая связка пропадала из виду, уйдя на двадцать метров вперед. На высоте 4 000 метров дышать реально было тяжело, а у некоторых появились первые симптомы горной болезни. «Еще 200… 100… 50 метров, — поддерживал Палыч. – Мы уже почти дошли и не можем повернуть назад».

Вершины достигли внезапно. Кружила пурга, ветер старался сбить с ног, в мутной пелене не различались не то что соседние пики вокруг Белухи, но даже трудно было определить границы того пространства, которое и является вершиной. Ударил в колокол Саша Цыганов, Палыч извлек из-под камня записку с информацией о предыдущей группе, совершившей восхождение, и теперь писал про нас: кто, в каком составе, когда совершил восхождение на Белуху.

Мы сделали это. Был ли восторг, восхищение, эйфория от того, что мы поднялись на высочайшую вершину Сибири, что стоим на высоте 4 500 метров, что сделали то, к чему стремились целый год? Скорее была усталость, ощущение завершенного очень трудного дела, которое отняло почти все силы. И понимание того, что предстоит еще тяжелый спуск, вдвойне сложный из-за непогоды. Напряжение было таким огромным, что даже слезы не казались здесь признаком слабости. «Вы поднялись на гору в буран, — подведет итог Сергей Палыч. – Такое выпадает не часто». Опоздай мы на день, восхождение бы стало невозможным.

На спуске тропинка терялась в снежной метели; там, где замирало сердце от высоты и крутизны, спускаться теперь можно было только по перилам – веревкам, специально провешенным по склону. Первыми ушли в метельную мглу и растворились из виду уже через 20 метров те, кто чувствовал себя неважно. Их самочувствие будет быстро восстанавливаться с каждым десятком метров, пройденных вниз. «Внимание! Лавина!» — внезапный крик Андрея не застал врасплох. Зарубились ледорубами (они будут надежно держать, это мы уже знали!), накрепко прижались к склону, стали его частью. Как будто сугроб обрушился сверху, щедро осыпав снежной волной. «…!!!…..!!!!…!!!!!» - виртуозными эпитетами, от всей души наградил Андрей идущую выше над нами группу восходителей, ветеранов-альпинистов с деревянными ледорубами — это они спустили на нас кучу снега. Сколько еще идти вниз – 100, 200, 50 метров? Сплошная туманная непроглядная пелена укрыла все вокруг. Где лагерь? Хоть бы песни что ли пели ждущие нас там, внизу. Они не пели песен, они приготовили нам горячий чай – лучшее, единственно желанное в тот час.

Мы напрасно полагали, что сумеем дойти до Томских в этот день. Дошли только до подножия перевала Делоне. А так хотелось ночевать не на снегу, а в домике. Утром, как обычно, подъем, назначенный на 6 часов, отложился до 7, и весь этот час просыпающийся лагерь наслаждался нескончаемым повествованием Александра о мокрых ботинках, невысохших носках, о безответственности спящих и необходимости срочного марш-броска через перевал. Пригрозили бросить ледорубом. Однако последними, как и прежде, собирались гиды. Мы, переминаясь с ноги на ногу, начинали замерзать у сложенных рюкзаков, а наши инструкторы неторопливо и основательно складывали свою оранжевую палатку.

Дмитрий Ефимов на Ак-Кеме тщетно еще с вечера выходил на связь – здесь мы были в зоне недоступности.

Как же просто было спускаться с перевала год назад! По снежным ступенькам, пусть долго и немного непривычно, но сейчас – склон был ледяным, чуть покрытым снегом, и «кошки» держали только Сергея Палыча и Андрея. Впрочем, из всей остальной группы по-настоящему попробовали пройти вниз только четверо – Анна, Дмитрий Дмитренко, Александр и Лия. Именно в такой последовательности мы через несколько минут начнем срываться на склоне: так и не научившись толком держаться «кошками» на скользкой наклонной поверхности, первой сорвалась и не тормозя поехала вниз я. Интересно, но страшно не было, несмотря на то, что и ледорубом не удалось зарубиться – он просто не вонзился в ледяной склон, и через секунду, остановившись сначала, встав и сделав шаг, опять не удержалась и заскользила вниз. Рядом был абсолютно надежный Сергей Палыч, который, глядя на мои невразумительные движения, ворчал: «Ну и кто так зарубается? Как я вас учил?» Но когда вслед за мной поехал Дима, а потом Саша, бесперспективность быстрого спуска на своих двоих стала очевидной.

Долгий спуск в 250 метров под пронизывающим ветром по перилам, а для последних спускающихся еще и под сильным дождем был только частью этого многотрудного пути к Томским. Руки окоченели так, что с трудом разгибались пальцы, держащие веревку, пуховики намокли и стали тяжелыми, а нужно было не расслабляться и быть предельно внимательными – перестегивать карабины, страховаться, не провалиться в ледяной ручей. И одна мысль вселяла силы: сейчас спустимся и там, внизу по ровному леднику, пусть по снегу, пусть под дождем и пронизывающим ветром, но — идти будет легче.

Дорога по леднику стала новым неожиданным испытанием! Сначала солнце, а потом проливной дождь превратили снежное поле в огромную лужу: снег растаял, и по леднику бежали ручьи, размыв все тропинки. Мы шли по водно-ледяной целине, проваливаясь по щиколотку, уже не обращая внимания на хлюпанье воды в ботинках, на струи дождя и порывы ветра, с единственной мыслью – скорее дойти до домика спасателей на Томских. «Я вышла на это поле с ручьями. Тропинки нет, везде бескрайняя вода — говорит Ира Шайхова. – Куда идти – не знаю, и спросить не у кого…» Шли, сильно оторвавшись друг от друга, потому что спуск занимал много времени, и ждать группу было бы слишком жестоко – замерзли все и промокли еще на спуске. Гиды оставались там, на перевале, контролируя каждого. Они придут последними, обеспечив безопасный спуск с перевала Делоне всей команде. Несколько наших мужчин тоже остались ждать окончания спуска, чтобы собрать веревки – и так нелегкие, а под дождем ставшие вдвойне тяжелее. Андрей Дубченко, Михаил Баранов придут вместе с гидами под проливным дождем, замерзшие.

В домике на Томских нас встретили суровые альпинисты, поднявшиеся, наверное, на большинство пиков еще Советского Союза. В ожидании хорошей погоды они попивали чай и вели неспешный разговор о былых приключениях: «Вот, помню, в Фанских горах…», «А я в 74-м группу водил на Тянь-Шань…». И тут из дождя, промокшие до нитки и совсем обессиленные, явились мы. Нас уважительно поздравили: «С горой вас!», с готовностью налили горячего чаю, уступили кружки и место у стола: грейтесь. Некоторое недоумение вызывало столь большое число женщин – «Вы действительно были на Белухе? Да в такую погоду?».

Разнообразие вперемешку с волнением внесло появление на Томских окровавленного мужчины в ковбойской шляпе. С удивлением узнали, что это инструктор из «Алтай-гида» Сергей Хлиманок, который пришел… нам на помощь. Помогать пришлось ему самому. Так мы узнали про

 

Великий поход снежных барсов

Много времени заняла его подготовка. Почетное звание снежных барсов примерили на себя Дмитрий Ефимов и наши славные гиды – Дмитрий Юрочкин, Константин Низовский, Дмитрий Першко и тот самый Сергей Хлиманок, потрясший нас своим брутальным видом. Они тщательно готовились к встрече восходителей, чему способствовал незаурядный запас космической энергии, полученный под продуманным руководством Игоря Чернова в священных заповедных окрестностях Аккемского озера. Мы только еще поднимались на перевал Делоне после завтрака, а группа снежных барсов уже шла нам навстречу. Путь до места встречи они преодолели очень скоро, ведомые Сергеем в кожаной ковбойской шляпе. Там, где начинался подъем к Томским, их глазам предстали разверстые трещины. Здесь решено было ждать группу. Отсюда звонил Дмитрий по спутниковой связи Андрею. Восходители же только начинали многотрудный спуск по перилам с перевала Делоне по обледеневшему склону. Сергей, не в силах ждать на леднике погоды, помчался вперед и вверх, презрев опасности, не желая «свернуть, обрыв обогнуть…». Он провалился в трещину! Как и положено, родилась легенда, которая сообщает, что глубины там было метров семь, что поднимался он из ледяных глубин, вырубая ступени перочинным ножом. Достоверно известно, что рюкзак остался лежать на дне. Чуть позже, весьма израненным, непосредственно из трещины, наш спасатель и предстал на Томских стоянках.

Через полтора часа передышки на Томских мы, вылив воду из ботинок, выжав ледяные носки, надели их и пошли вниз, к Ак-Кемскому озеру. Наш ковбой Мальборо летел вперед: на дне трещины его ждал рюкзак.

А недалеко от этого злополучного места уже несколько часов под проливным дождем и пронизывающим ветром встречали нас наши снежные барсы.

 И кто посмеет упрекнуть их в том, что литр спирта, приготовленный для встречи, был использован для борьбы с холодом значительно раньше?

Наше путешествие заканчивается. Но нас ждут минуты радости и даже восторга. Это снежные барсы встречают нас внизу. Дмитрий Ефимов поздравит каждого: «Вы молодцы! Вы сделали это. Вы дошли!» У нас возьмут часть снаряжения, чтобы были полегче рюкзаки. Остальной путь мы пройдем по абсолютно изменившемуся леднику – дожди сделали свое дело – бурные потоки воды несутся вниз в Ак-Кем, и мы не узнаем окружающий ландшафт. Ира фотографирует удивительные цветы в камнях, Лена находит камни невероятной красоты, Миша не удержался и искупался в ледяном потоке – мы идем вниз. Там, в лагере, нас ждет еще один сюрприз – праздничный ужин из марала, которого Игорь Чернов раздобыл неведомо где. До рассвета мы будем петь песни под гитару.

Сергей Палыч поднимет тост за нас – «за преодоление».

…Прошло время, оно стерло некоторые детали, но сохранило главное – чувство пройденного трудного пути, достигнутой вершины, в прямом и переносном смыслах. Мы не съели вместе пуд соли, мы сделали больше: выдержали, дошли, смогли. И сделали это вместе, в одной команде с самыми надежными друзьями, с которыми мы теперь навсегда в одной связке.

© Текст: Анна Большухина